Мы родом ...

Эта история произошла в одном из РОВД города Москвы. Одному из оперов удалось взять с поличным и при многочисленных свидетелях девочку-воровку 16 лет от роду, промышлявшую в рейсовых автобусах. Оформив положенные документы и передав дело следователю, офицер, загруженный множеством других дел, уже было совсем забыл о преступнице. Вспомнить ее пришлось примерно через месяц и вот при каких обстоятельствах.

 Прокуратура возбудила уголовное дело, связанное с торговлей детьми. В одном из эпизодов фигурировала семья беженцев из Таджикистана. Мать умерла от болезни спустя три месяца после переезда в московский подвал. Лечить ее никто не пытался. Отец погиб на стройке, пережив свою жену на год. Дети – два мальчика пяти и семи лет и четырехлетняя девочка – остались на попечении старшей сестры. Та заботилась о них, как могла, но однажды исчезла. Кто-то видел, как ее в наручниках выводили из автобуса. Малыши, сидя в подвале, несколько дней тщетно ожидали сестру. Потом куда-то пропали сами. Обитатели московского «дна», прознав, что беспомощные дети остались одни, продали их.

 Опер, узнав воровку, ужаснулся своей роли в этом деле. Он думал о том, что, преградив путь малому злу, открыл дорогу большему. До поздней ночи он просидел в своем кабинете, куря до тошноты и проклиная все на свете...

---

 Психологи придумали специальный термин, обозначающий душевное состояние солдата, пережившего ужас войны: «посттравматический синдром». Сталкиваясь с исключительным злом, человек может психически повредиться и, даже будучи физически здоровым, оказывается не в состоянии приспособиться к мирной жизни. Судьбы таких душевных инвалидов Первой мировой войны описаны в романе Ремарка «Возвращение». В России новейшего времени подобные явления известны под именами «афганский» и «чеченский» синдромы.

 Те, кто склонны видеть корень подобных бед только в ужасах войны, упускают из виду важное обстоятельство: в немецкой литературе после Первой мировой войны существует множество мемуаров, в которых нет и намека на посттравматический синдром. Таков, например, дневник лейтенанта Эрнста Юнгера «В стальных грозах». Здесь нет ни милитаристских восторгов, ни пацифистских проклятий войне как таковой – только стоическое смирение и уважение к судьбе, готовность со всей серьезностью воспринимать выпавший тебе жребий. Нетрудно также заметить, что «афганский» и «чеченский» синдромы поразили далеко не всех участников наших последних войн. И уж совсем нигде не встречается выражение «германский синдром» в отношении Великой Отечественной войны, которая, несомненно, по масштабам творившегося зла далеко превзошла и предыдущие, и последующие конфликты. Можно предположить, что человеческой психике угрожает не сама по себе война, а неправильная стратегия поведения человека на войне.

( Читать дальше ... )

Эта история произошла в одном из РОВД города Москвы. Одному из оперов удалось взять с поличным и при многочисленных свидетелях девочку-воровку 16 лет от роду, промышлявшую в рейсовых автобусах. Оформив положенные документы и передав дело следователю, офицер, загруженный множеством других дел, уже было совсем забыл о преступнице. Вспомнить ее пришлось примерно через месяц и вот при каких обстоятельствах.

 Прокуратура возбудила уголовное дело, связанное с торговлей детьми. В одном из эпизодов фигурировала семья беженцев из Таджикистана. Мать умерла от болезни спустя три месяца после переезда в московский подвал. Лечить ее никто не пытался. Отец погиб на стройке, пережив свою жену на год. Дети – два мальчика пяти и семи лет и четырехлетняя девочка – остались на попечении старшей сестры. Та заботилась о них, как могла, но однажды исчезла. Кто-то видел, как ее в наручниках выводили из автобуса. Малыши, сидя в подвале, несколько дней тщетно ожидали сестру. Потом куда-то пропали сами. Обитатели московского «дна», прознав, что беспомощные дети остались одни, продали их.

 Опер, узнав воровку, ужаснулся своей роли в этом деле. Он думал о том, что, преградив путь малому злу, открыл дорогу большему. До поздней ночи он просидел в своем кабинете, куря до тошноты и проклиная все на свете...

---

 Психологи придумали специальный термин, обозначающий душевное состояние солдата, пережившего ужас войны: «посттравматический синдром». Сталкиваясь с исключительным злом, человек может психически повредиться и, даже будучи физически здоровым, оказывается не в состоянии приспособиться к мирной жизни. Судьбы таких душевных инвалидов Первой мировой войны описаны в романе Ремарка «Возвращение». В России новейшего времени подобные явления известны под именами «афганский» и «чеченский» синдромы.

 Те, кто склонны видеть корень подобных бед только в ужасах войны, упускают из виду важное обстоятельство: в немецкой литературе после Первой мировой войны существует множество мемуаров, в которых нет и намека на посттравматический синдром. Таков, например, дневник лейтенанта Эрнста Юнгера «В стальных грозах». Здесь нет ни милитаристских восторгов, ни пацифистских проклятий войне как таковой – только стоическое смирение и уважение к судьбе, готовность со всей серьезностью воспринимать выпавший тебе жребий. Нетрудно также заметить, что «афганский» и «чеченский» синдромы поразили далеко не всех участников наших последних войн. И уж совсем нигде не встречается выражение «германский синдром» в отношении Великой Отечественной войны, которая, несомненно, по масштабам творившегося зла далеко превзошла и предыдущие, и последующие конфликты. Можно предположить, что человеческой психике угрожает не сама по себе война, а неправильная стратегия поведения человека на войне.

( Читать дальше ... )

Originally posted by ruscesar at За долги по квартплате отбирают детей

Originally posted by ur_2222 at Капитализм как каннибализм...

Originally posted by ur_2222 at Капитализм как каннибализм...